It was all falling down and a long way from cheap
So tell me why did we live where we lived?
Above the old fish shop where they served up slop
And all the alley cats talked in their sleep
I spent a year there with B
After I quit the Mitsubishi
Dragged my mattress up some stairs by the sea
Then watched the old van rust in the gusts of the coast
Ending its knightly expeditions for beer
B went psychotic in the navy and he wouldn’t mend
Something about a sunk junk and speed
Well he couldn’t shake the illness or endure the cure
And there was no point switching treatments in the
Timor Sea
I have never known someone who needed to talk so much
Or even fool himself disguising a guess
I just steered his bullshit through its next diversion
Never bothering with reality checks
Bowerbird, you’d turn a birdbath black
What the hell could be the matter with you?
Where did you come from and why’d you go collecting
Anything that turns the colour blue?
B took his refuge in the open where it stings
You think you’d seen him but he’s gone in a blink
Once those Stilnox hit their target don’t trust nothing
No one
And don’t go believing anything that you think
He’d say, «I'm half way through
But I don’t know what I’m doing
I ain’t feeling much of nothing at all
But it’s my first time too, if that’s a valid excuse
I’m going to wait here for the engines to stall
I’ve seen the tracks of some giant, the smoke of some fire
Fuse like hot sands in a bottleneck
Does all of beauty lie in being dead and gone
Or is all history made of chickens and their unhatched eggs
I’ve seen the spectre of a frigate on a dry rock face
A stone axe held together with an old bootlace
Anything betraying the drift of dead headway
You can shake it but it won’t let go
All that so men can live like girls to keep their might pert
Digging music made by millionaires for car adverts
Save the whales, invade Iraq and have a hamburger
I can’t distinguish between the nightmare and the joke
I was in Tokyo once without any cash
Koda Kumi sang a coda pink as sarin gas
I took a trip to Nagasaki in a rented Mitsubishi
Then went camping in the Jukai under Mount Fuji"
Bowerbird, you’d turn a birdbath black
What the hell could be the matter with you?
Where did you come from and why’d you go collecting
Anything that turns the colour blue?
But when his pension got suspended
Well that spelled the end
And I joined his life of leisure in flight
It’s too hard to row a boat using a periscope
Sometimes you gotta do wrong to do right
He got in trouble years back, I haven’t seen him since
In a men’s room in a night club in Madrid
He sold some dexedrine or something to a plain clothes D
Then raised a stink so bad they ended up deporting him
Then last I heard he was as free as a bird or into Scientology
Or into Heaven’s Gate or Sharon Tate
Or in the Legionnaires
Or gone to Georgia with the Mujahideen
And someone else was walking eggshells in his birdcage
Someone else shared his unending lease on hamstrung rage
He was someone else’s problem, and that made me glad
They can indulge him 'till he’s ironclad
Bowerbird, you’d turn a birdbath black
What the hell could be the matter with you?
Where did you come from and why’d you go collecting
Anything that turns the colour blue?
I wound up working in a hospital
Renting TV’s to the bored and the blind
Seems the DSS got sick of my BS
And had my unemployment privatised
They made a date with me, some agency
And I went down there like a fool in love
They made a few phone calls, found a real cure-all
Like I wasn’t miserable enough
I was working night shift when he got there
The first time I’d seen a coma on the ward
The sister said he won’t be needing TV now
Probably won’t be needing nothing at all
He was in Tokyo for a while until he stabilised
They flew him back here and the story unfolded
They found him frozen in a hollow in Aokigahara forest
Where those harakiri weirdoes go
He died a little later, and was wheeled away
I’d blame his morbid fascination for it all
And his doubtless, groundless faith
In his outdoorsmanship
He didn’t kill himself, he didn’t have the balls
Hope dies last in a hospital
But has a habit of doing it next to you
While you shit kick around with your eyes to the ground
Like a bowerbird appropriating anything
The colour blue
Перевод песни Strange Tourist
Все рушилось, и это был долгий путь от дешевого,
Так скажи мне, почему мы жили там, где жили?
Над старым рыбным магазином, где подавали помои,
И все уличные кошки разговаривали во сне.
Я провел там год с Би
После того, как бросил "Мицубиси"
, вытащил свой матрац вверх по лестнице у моря,
А затем наблюдал за старым фургоном, ржавым в порывах побережья,
Заканчивающим свои рыцарские экспедиции за пивом.
Б сошел с ума в морском флоте, и он не стал бы чинить
Что-то о затонувшем барахле и скорости.
Ну, он не мог избавиться от болезни или вытерпеть лекарство,
И не было смысла менять лечение в
Тиморском море.
Я никогда не знал кого-то, кому нужно было так много говорить
Или даже обманывать себя, скрывая догадку,
Я просто управлял его дерьмом через его следующую утечку,
Никогда не беспокоясь о проверках реальности,
Боуэрбирд, ты бы превратил птичью дорожку в черную.
Что, черт возьми, может быть с тобой?
Откуда ты взялся и почему ты собрал
Все, что становится синим?
Б укрылся под открытым небом, где он жалит.
Ты думаешь, что видел его, но он ушел в мгновение ока.
Как только те, кто попал в цель, не верят ничему.
Никто
И не верь ничему, что, как ты думаешь,
Он сказал бы: "я на полпути,
Но я не знаю, что делаю,
Я совсем ничего не чувствую.
Но это мой первый раз, если это оправдание.
Я буду ждать здесь, пока не остановятся двигатели.
Я видел следы какого-то гиганта, дым какого-то огненного
Запала, как горячие пески в узком
Месте, вся красота лежит в том, чтобы умереть и уйти.
Или вся история состоит из цыплят и их нетронутых яиц?
Я видел призрак фрегата на сухой скале,
Каменный топор, удерживаемый вместе со старым бутлейсом,
Все, что предает дрейф мертвого пути.
Ты можешь встряхнуться, но это не отпустит.
Все, что так мужчины могут жить, как девочки, чтобы сохранить свою мощь,
Копая музыку, сделанную миллионерами для рекламы автомобилей,
Спасти китов, вторгнуться в Ирак и иметь гамбургер,
Я не могу отличить кошмар от шутки,
Которую я когда-то был в Токио без каких-либо денег,
Кода Куми пела розовую коду, как Заринский газ.
Я отправился в Нагасаки на арендованном "Мицубиси".
Затем отправился в поход в Джукай под горой Фудзи "
Боуэрберд, ты бы превратил птичью дорожку в черную.
Что, черт возьми, может быть с тобой?
Откуда ты взялся и почему ты собрал
Все, что становится синим?
Но когда его пенсия была приостановлена.
Что ж, это и есть конец.
И я присоединился к его жизни отдыха в полете,
Слишком трудно грести на лодке, используя перископ.
Иногда нужно поступать неправильно, чтобы поступать правильно.
Он попал в беду много лет назад, я не видел его с тех пор, как в мужской комнате в ночном клубе в Мадриде он продал немного декседрина или что-то в обычную одежду, а затем поднял вонь, настолько плохую, что они в итоге депортировали его, а в последний раз я слышал, что он был свободен, как птица, или в саентологию, или в райские врата, или Шарон Тейт, или в легионеров, или уехал в Грузию с моджахедами, а кто-то еще ходил с язвами в его птичьей клетке, кто-то делил его бесконечную аренду
Он был чьей-то другой проблемой, и это заставило меня радоваться,
Что они могут потакать ему, пока он не станет железным,
Как птица, ты превратишь птичью дорожку в черную.
Что, черт возьми, может быть с тобой?
Откуда ты взялся и почему ты собрал
Все, что становится синим?
Я закончила работать в больнице.
Сдаю телевизор скучающим и слепым,
Кажется, что DSS устал от моих BS,
И моя безработица была приватизирована,
Они назначили свидание со мной, какое-то агентство,
И я пошел туда, как влюбленный дурак,
Они сделали несколько телефонных звонков, нашли настоящее лекарство-все,
Как будто я был недостаточно несчастен.
Я работал в ночную смену, когда он пришел туда
В первый раз, когда я увидел кому в палате,
Сестра сказала, что ему больше не нужен телевизор,
Возможно, ему вообще ничего не нужно.
Некоторое время он был в Токио, пока не стабилизировался.
Они вернули его сюда, и история развернулась,
Они нашли его замерзшим в дупле в лесу Аокигахара,
Куда уходят эти чудаки харакири.
Он умер чуть позже, и его увезли прочь, я бы обвинил его болезненное увлечение всем этим и его бесспорную, беспочвенную веру в его внешность, он не убил себя, у него не было шаров, Надежда умирает последней в больнице, но имеет привычку делать это рядом с тобой, пока ты дерешься, ударяясь глазами о землю, как боуэрберд, присваивая что-либо цветному голубому.
TanyaRADA пишет:
- спасибо! От Души!!! ( Улыбаюсь...)все так!!!Liza пишет:
Любимая песня моей мамы