Thus with stretched sail, we went over sea till day’s end
Sun to his slumber, shadows o’er all the ocean
Came we then to the bounds of deepest water
Covered with close-webbed mist, unpierced ever
With glitter of sun-rays
Nor with stars stretched, nor looking back from heaven
Swartest night stretched over wreteched men there
The ocean flowing backward, came we then to the place
Aforesaid by Circe
Here did they rites, Perimedes and Eurylochus
And drawing sword from my hip
I dug the ell-square pitkin;
Poured we libations unto each the dead
First mead and then sweet wine, water mixed with white flour
Then prayed I many a prayer to the sickly death’s-heads;
As set in Ithaca, sterile bulls of the best
For sacrifice, heaping the pyre with goods
A sheep to Tiresias only, black and a bell-sheep
Dark blood flowed in the fosse
Souls out of Erebus, cadaverous dead, of brides
Of youths and of the old who had borne much;
Souls stained with recent tears, girls tender
Men many, mauled with bronze lance heads
Battle spoil, bearing yet dreory arms
These many crowded about me; with shouting
Pallor upon me, cried to my men for more beasts;
Slaughtered the herds, sheep slain of bronze;
Poured ointment, cried to the gods
To Pluto the strong, and praised Proserpine;
Unsheathed the narrow sword
I sat to keep off the impetuous impotent dead
Till I should hear Tiresias
But first Elpenor came, our friend Elpenor
Unburied, cast on the wide earth
Limbs that we left in the house of Circe
Unwept, unwrapped in the sepulchre, since toils urged other
Pitiful spirit
Перевод песни The Voyage (Canto I)
Так, протянув паруса, мы шли по морю до конца дня.
Солнце его дремлет, тени, о'Эр, весь океан
Пришли мы тогда к пределам глубочайшей воды,
Покрытой туманом с близкими перепонками, непоколебимой когда-либо
С блеском солнечных лучей,
Ни со звездами, ни оглядываясь назад с небес,
Суровая ночь растянулась над несчастными людьми.
Океан течет в обратном направлении, мы пришли тогда к месту,
Вышесказанному волшебницей.
Здесь они совершали обряды, Перимед и Еврилох,
И вынимая меч из моего бедра,
Я вырыл Элль-сквер Питкин;
Излил мы возлияния каждому мертвецу.
Сначала медовуха, а затем сладкое вино, вода, смешанная с белой мукой, затем я молился, я много молился больным головам смерти; как в Итаке, стерильные быки лучших для жертвоприношения, пожиная костер с товарами, овцы только Тиресиасу, черные и колокольчики, темная кровь текла в душах Фосса из Эребуса, трупные мертвецы, невест юноши и старики, которые несли много; девушки нежные души, запятнанные последними слезами, девушки, нежные мужчины много, измученные боемными головами, носимые с боемниками, многие толпились вокруг меня, крича на меня бледность, взывали к моим людям о большем количестве зверей, убивали стада, овец, убитых из бронзы, обливали мазью, взывали к богам, чтобы Плутон был сильным, и восхваляли прозерпин, обнажая узкий меч.
Я сидел, чтобы держаться подальше от безудержных беспомощных мертвецов,
Пока не услышал Тиресиаса,
Но сначала пришел Эльпенор, наш друг Эльпенор
Непогребенный, брошенный на широкие земные
Конечности, которые мы оставили в доме
Цирка, неумелый, развернутый в могиле, с тех пор, как труженики призывали другой
Жалкий дух.
TanyaRADA пишет:
- спасибо! От Души!!! ( Улыбаюсь...)все так!!!Liza пишет:
Любимая песня моей мамы