Who would here descend?
How soon is he swallowed up by the depths?
Thou, Zarathustra, still lovesth the abysses
Lovesth them as doth the fir-tree
The fir flings its roots
And the rock itself gazes
Shuddering at the depths
The fir pauses before the abysses
Where all around
Would feign descent amid the impatience of wild
Rolling, leaping torrents
It waits so patient, stern, and silent, lonely
Lonely, who would venture here
To be guest, to be thy guest
A bird of prey, per chance
Joyous at other’s misfortune
Will cling persistent to the heir of the steadfast watcher
With frenzied laughter, a vulture’s laughter
Wherefor so steadfast?
Mocks he so cruel
He must have wings who loves the abyss
He must not stay on the cliff
As thou, who hangesth there
Oh Zarathustra
Cruelest nimrod!
Of late still a hunter of God
A spider’s web, to capture virtue
An arrow of evil
Now hunted by thyself
Thine own prey
Caught in the grip of thine own soul
Now lonely to me and thee
Twofold in thine own knowledge
'Mid a hundred mirrors
False to thyself
'Mid a hundred memories
Uncertain and weary from every wound
Shivering at every frost
Throttled in thine own noose
Self-knower
Self-hangman
Why didsth bind thyself
With the noose of thy wisdom?
Why luresth thyself
To the old serpent’s paradise?
Why stowesth into thyself
Thyself?
A sick man now
Sick of serpent’s poison
A captive now
Who has drawn the hardest lot
In thine own shaft
Now doesth thou workesth
In thine own cavern?
Digging at thyself
Helpless quite
Stiff, a cold corpse
Overwhelmed with a hundred burdens
Overburdened by thyself
A knower, a self-knower
The wise Zarathustra
Thou soughtesth the heaviest burden
So foundesth thou thyself
And cansth not shake thyself off
Watching
Crouching
One that stands up right no more
Thou with grow deformed
Even in thy grave
Deformed spirit
And of late, still so proud
On all the stilts of thy pride
Of late, still the godless hermit
The hermit with one comrade, the devil
The scarlet prince of every devilmen’s
Now between two nothings
Huddled up a questionmark
A weary riddle
A riddle for vultures
They will solve thee
They hunger already for thy solution
They flutter already about their riddle
About thee
The doomed one
Oh Zarathustra
Self-knower
Self-hangman
Перевод песни Between Birds of Prey
Кто бы здесь спустился?
Как скоро он будет поглощен глубинами?
Ты, Заратустра, все еще любишь бездны,
Любишь их, как елку, пихта
Швыряет своими корнями,
А сама скала
Содрогается от глубин,
Пихта замирает перед пропастями,
Где все вокруг.
Будет ли притворяться, что спуск среди нетерпения дикого качения, прыгающих потоков, он ждет так терпеливо, сурово и тихо, одиноко, одиноко, кто рискнет здесь быть гостем, быть твоим гостем, хищной птицей, по случайности, радостной в чужом несчастье, будет цепляться за стойкого наследника непоколебимого наблюдателя с бешеным смехом, смехом стервятника, где же так стойко?
Издевается, он так жесток.
У него должны быть крылья, любящие бездну.
Он не должен оставаться на скале,
Как ты, кто там висит.
О, Заратустра,
Жестокий Нимрод!
В последнее время все еще охотник за Божьей
Паутиной, чтобы поймать добродетель,
Стрелу зла.
Теперь ты сам охотишься за
Своей добычей.
Пойман в объятия твоей собственной души.
Теперь мне одиноко и тебе.
Двукратное в твоем собственном знании,
"в середине ста зеркал,
Ложных для тебя"
, в середине ста воспоминаний,
Неуверенных и изнуренных от каждой раны,
Дрожащих от каждого мороза,
Пульсировавших в твоей собственной петле.
Знающий
Себя палач,
Зачем связывать себя
Петлей твоей мудрости?
Зачем тебе
Луст в рай старого змея?
Почему ты прячешься в себе?
Себя?
Теперь больной человек.
Устал от змеиного яда,
Теперь пленник.
Кто сделал тяжелейший жребий
В своей собственной шахте,
Теперь ты работаешь
В своей собственной пещере?
Копаясь в себе,
Беспомощный, довольно
Жесткий, холодный труп,
Переполненный сотней нош,
Перегруженный сам собой,
Знающий, знающий себя.
Мудрая Заратустра,
Ты возносишь тяжелейшее бремя,
Так найдешь ли ты себя
И не сможешь ли стряхнуть себя
С глаз, наблюдая,
Как приседает
Тот, кто больше не стоит на ногах?
Ты становишься изуродованным даже в могиле своем, изуродованным духом и в последнее время, все еще таким гордым на всех ходулях твоей гордыни в последнее время, все еще безбожным отшельником, отшельником с одним товарищем, дьяволом, алым принцем каждого дьявола, теперь между двумя пустяками сгрудился вопросительный знак, утомленная загадка, загадка для стервятников, они решат тебя.
Они уже жаждут твоего решения,
Они уже трепещут о своей загадке
О тебе.
Обреченный.
О, Заратустра
, знающий себя, палач.
TanyaRADA пишет:
- спасибо! От Души!!! ( Улыбаюсь...)все так!!!Liza пишет:
Любимая песня моей мамы