Текст песни Убить свою мать (Оргия праведников)

Горный Китай, монастырь Чжоан Чжоу.

Год от Рождества Христова 853-й.

Некто спросил Линь Цзы: «Что такое мать?»

«Алчность и страсть есть мать, — ответил мастер, —

Когда сосредоточенным сознанием

мы вступаем в чувственный мир,

мир страстей и вожделений,

и пытаемся найти все эти страсти,

но видим лишь стоящую за ними пустоту,

когда нигде нет привязанностей,

это называется

убить свою мать.»

Я сомневался, признаю, что это сбудется с ним,

Что он прорвется сквозь колодец и выйдет живым,

Но оказалось, что он тверже в поступках, чем иные в словах.

Короче, утро было ясным, не хотелось вставать,

Но эта сволочь подняла меня в шесть тридцать пять,

И я спросонья понял только одно — меня не мучает страх.

Когда я выскочил из ванной с полотенцем в руках,

Он ставил чайник, мыл посуду, грохоча второпях,

И что-то брезжило, крутилось, нарастало, начинало сиять.

Я вдруг поймал его глаза — в них искры бились ключом,

И я стал больше, чем я был и чем я буду еще,

Я успокоился и сел, мне стало ясно — он убил свою мать!..

И я смотрел ему в глаза — в них искры бились ключом,

И я был больше, чем я был и чем я буду еще,

И я сказал себе опять: «Невероятно! Он убил свою мать!»

И время встало навсегда, поскольку время стоит,

А он сказал, что в понедельник шеф собрался на Крит,

Короче, надо до отъезда заскочить к нему, работу забрать.

И он заваривал чай, он резал плавленый сыр,

А я уже почти что вспомнил, кто творил этот мир,

Я рассмеялся и сказал: «Ну как ты мог, она ведь все-таки мать!»

И он терзал на подоконнике, плавленый сыр,

А я уже почти припомнил, кто творил этот мир,

И я сказал ему: «Убивец, как ты мог? Она же все-таки мать!»

И он сидел и улыбался, и я был вместе с ним,

И он сказал: «Но ты ведь тоже стал собою самим!»

А я сказал: «Найти нетрудно, но в десятки раз сложней не терять.

И будь любезен, прекрати свой жизнерадостный бред!

Ты видишь свет во мне, но это есть твой собственный свет.

Твоя ответственность отныне безмерна — ты убил свою мать!

Изволь немедля прекратить свой жизнерадостный бред!

Ты видишь свет во мне, но это есть твой собственный свет.

Твоя ответственность безмерна — ты свободен,

Ты убил свою мать!"

На дальней стройке заворочался проснувшийся кран.

Стакан в руке моей являл собою только стакан,

И в первый раз за восемь лет я отдыхал, во мне цвела Благодать.

И мы обнялись и пошли бродить под небом седым,

И это Небо было нами, и мы были одним.

Всегда приятно быть подольше рядом с тем, кто убил свою мать.