Текст песни Наша борьба (Тимур Шаов)

Я проснулся в мировом настроенье:

Простиралось предо мной воскресенье.

Я из душа щебетал, будто птенчик:

«Муся, мужу принеси полотенчик!»

А в обед пришёл Чурилин с цветами,

Долго ручки целовал моей даме.

Пили белое вино, ели стюдень.

Мы ж не гопники — культурные люди.

В телевизоре — Филипп Кьеркегоров,

А после — новости про то да про это.

И вдруг показывают нам прокурора.

Прокурор с утра — дурная примета.

А лицо у прокурора такое…

Ух, ну прям «не подходи — арестую!»

Возмущённое лицо, правовое.

Оказалось, он узнал, что воруют!

Он сказал: «С воровством начинаем борьбу!

Мы исправим горбатых могилою!

Налечу, говорит, растопчу, говорит,

Проглочу, говорит, не помилую!»

Тут я встал: «Слава Богу, мы дожили!» —

Прослезился и выпил до дна.

А Чурилин сказал: «Ах ты, боженьки!

Ты совсем дурачок, старина!»

И стал рассказывать какие-то страсти

Про войну каких-то кланов у власти,

Что под маскою борьбы за порядок

Они ж посодют просто всех, кого надо.

Про чекистов, про семью, про интриги,

Кому «Челси», говорит, кому фиги,

И как едят друг друга бизнес-элиты.

А я сидел и только говорил: «Да иди ты!»

«Да! Там по-взрослому война, по-большому!

Реваншисты реформаторов дуют!

А нам покажут интерактивное шоу,

Называется «Где раки зимуют».

Ну, а ты-то, — говорит, — из каковских?

Огласи-ка, — говорит, — своё кредо.

Ты за питерских или за старокремлёвских?"

Я вообще-то, говорю, за «Торпедо».

И я так скажу:

Есть теперь в «Газпроме» газ — это раз,

А у граждан есть права — это два,

И пока свободы есть — это шесть.

Правда, денег нет совсем — ну, это семь.

Но тем, кто станет выступать,

Я не буду наливать.

Недоволен — пей «Боржоми» —

Это триста двадцать пять!

Я расстроился, и стал я суровый,

И прогнал его я без посошковой.

Было слышно, как кричит он в подъезде:

«Вспоминайте о XVII съезде!»

Он испортил мне, подлец, воскресенье,

Но что хуже, он посеял сомненья.

Мы-то все кричим «ура!», как бараны,

А всего делов, что борются кланы.

Я запутался в интригах — то ль чукотских,

То ли питерских, то ль старокремлёвских.

С подозрением читаю я прессу:

Вроде — факты, только в чьих интересах?

Вот пишут, в Питере плюс два, снег растает,

А в Москве, наоборот, минус двадцать.

И сижу я целый день и гадаю:

А кому же это выгодно, братцы?

Так неужели ж так дела наши плохи?

Но должны ж мы возмутиться когда-то?

Мы ж хозяева страны, а не лохи!

Мы ж как скажем! Да?.. Чё молчите, ребята?