He shows up at the party in a pair of dark glasses
His grandfather wore in the war
Saying nothing to no-one, just drinks as if that’s
What God gave him his ugly mouth for
And he doesn’t make passes at the girls in the corner
In their Bolshevik glasses and black
When they giggle a little and look at him funny
The gatecrasher only looks back
He takes in the faces, never quite placing them
Squinting his short-sighted eyes
And each one reminds him of someone he’s known
Or someone he faintly dislikes
And he can’t understand the naive curiosity
Forcing two strangers to talk
When language is always and everywhere language
And people are like cheese and chalk
So he lifts himself out of his squatting position
And gets up for something to eat
But the ham is too pink and the turkey is cardboard
And the plate is as floppy as meat
So he fills up his glass with a bottle of vodka
Snatched from some new arrivals who stare
As he tips back his head like a man seized with laughter
And spits the drink into the fire
And he looks so appealing with eyes like a bloodhound
And hair like the 'Quatre Cent Coups'
With the holes in his trousers designed to arouse us
He looks like he’d know what to do
On the rims of his eyes there’s a trace of infection
Or maybe the mark of a tear
Is it mascara or is it bacteria, there where the white disappears?
And which of those girls isn’t scared of him
And which of us isn’t the same
And maybe that’s why, of the four of them
No one remembers the gatecrasher' s name
Absentmindedly licking the tip of a finger
He’s just used for scratching his ear
He wrinkles his nose at the taste of the wax
Which, like him, is acidic and sour
And just for a second something comes back to him
Something so real and remote
That he flings back his vodka to blank out the thought
And he grins as it scorches his throat
Maybe he thinks of his mother, how she kicked out his father
When he’d pushed her around once too much
And how he’d pretended to sleep as she hugged him
And how he’d been calmed by her touch
Or he’s sad with nostalgia for a little Italian
Who worked in a bar in Milan
While they swept up the glass on Piazza Fontana
He knew she’d be thinking of him
She’d be thinking of him
Or he wonders why Hitler liked lemon verbena
And whether he loved Eva Braun
Or maybe he thinks of his cheap bed and breakfast
On the far side of town
Перевод песни The Gatecrasher
Он появляется на вечеринке в темных очках,
Которые его дед носил на войне,
Ничего не говоря никому, просто пьет, как будто это ...
То, за что Бог дал ему свой уродливый рот,
И он не делает проходов на девушек в углу
В их большевистских очках и черных,
Когда они немного хихикают и смотрят на него, забавно,
Что гейткрашер только оглядывается назад.
Он берет в лица, никогда не совсем помещая их на корточки своих недальновидных глаз, и каждый напоминает ему о ком-то, кого он знает или кого-то, кого он слабо не любит, и он не может понять наивное любопытство, заставляющее двух незнакомцев говорить, когда язык всегда и везде язык, и люди похожи на сыр и мел, поэтому он поднимает себя из своего положения на корточках и встает за чего-то, чтобы поесть, но ветчина слишком розовая, а индейка-картон, а тарелка такая же хрупкая, как мясо, поэтому он наполняет свой бокал бутылкой водки с бутылкой его голова, как человек, охваченный смехом и выплевывает напиток в огонь, и он выглядит так привлекательно глазами, как бладхаунд, и волосы, как "quatre Cent coups" с отверстиями в штанах, предназначенными для того, чтобы пробудить нас.
Он выглядит так, будто знает, что делать,
На ободках его глаз есть следы инфекции
Или, может быть, след слез.
Тушь или бактерии, там, где исчезает белый?
И кто из этих девушек не боится его,
А кто из нас не тот же самый?
И, может быть, поэтому, из четырех.
Никто не помнит имя гейткрашера, рассеянно облизывая кончик пальца, он просто используется для царапин на ухе, он морщит нос на вкус воска, который, как и он, кислый и кислый, и всего на секунду что-то возвращается к нему, что-то настолько реальное и отдаленное, что он бросает назад свою водку, чтобы очистить мысль, и он усмехается, когда она обжигает его горло.
Может быть, он думает о своей матери, о том, как она вышвырнула своего отца, когда он толкнул ее слишком много раз, и о том, как он притворялся, что спит, когда она обнимала его, и о том, как его успокаивали ее прикосновения, или о том, что он грустит от ностальгии по маленькому итальянцу, который работал в миланском баре, пока они подметали стекло на Пьяцца Фонтана.
Он знал, что она будет думать о нем,
Она будет думать о нем,
Или он задается вопросом, почему Гитлер любил лимонную вербену
И любил ли он Еву Браун,
Или, может быть, он думает о своей дешевой кровати и завтраке
В дальней части города.
TanyaRADA пишет:
- спасибо! От Души!!! ( Улыбаюсь...)все так!!!Liza пишет:
Любимая песня моей мамы