А иначе нельзя | 1995

Когда мне было двенадцать,
Я любил играть в домино,
Когда мне стало пятнадцать,
Я полюбил в темноте пить вино.
Светился приемник, и светились глаза,
Она была рядом, за окошком — гроза.
Мы просто смеялись и пили вино,
И музыка эта с нами была заодно.
Ты меня обнимала,
А она обнимала его,
Через час ты сказала:
«Я люблю лишь тебя одного».
Но я не один — у меня есть друзья,
Ты вся задрожала, и я понял — нельзя.
Мы просто смеялись и пили вино,
И музыка наша с нами была заодно.
Мы просто смеялись и пили вино,
И музыка с нами была заодно.
Светился приемник, и светились глаза,
Мы были чудной семьей, а иначе нельзя.
Мы были семьей, а иначе нельзя…

Когда мне было двенадцать,
Я любил играть в домино,
Когда мне стало пятнадцать,
Я полюбил в темноте пить вино.
Светился приемник, и светились глаза,
Она была рядом, за окошком — гроза.
Мы просто смеялись и пили вино,
И музыка эта с нами была заодно.
Ты меня обнимала,
А она обнимала его,
Через час ты сказала:
«Я люблю лишь тебя одного».
Но я не один — у меня есть друзья,
Ты вся задрожала, и я понял — нельзя.
Мы просто смеялись и пили вино,
И музыка наша с нами была заодно.
Мы просто смеялись и пили вино,
И музыка с нами была заодно.
Светился приемник, и светились глаза,
Мы были чудной семьей, а иначе нельзя.
Мы были семьей, а иначе нельзя…