Черника и циклоп | 2016

Что такое мой век, мой день, про кров трек,
Полмиллиона строк — текст.
Вечный сигнал с этих бедных хибар,
Этих клич, окопались судья, кто здесь.
Заборами скалится глушь,
Вдоль труб, смотри, тянется плющ.
Ядовитый сад, ядовитый пар,
Где-то там, вновь куб сварил раненый муж.
Заколдованный бедлам, пропитанный бензом.
Скажи лучше не видеться с кем там?
Я снова прибыл в эти степи опоясанный карабином,
Очарованный миром-легендой.
Тут ветер поет, сидит в углах,
Знакомый ветер поет: «Иди сюда»
Там Филипп схороненный от пажей уже ждет,
И вот все встает на круги своя.
Тут бейсбол — череп весь в сколах и злей
Видимых псов — это смесь смол.
Реп про эру рабов, жесть, дно, смерть, боль —
Я не сказал всех слов еще.
Вроде живые, но будто в PSP,
И новый game over говорит мне: «Парень, ты есть пыль!»
Пока кого-то уводят по темам левыми во тьму,
Других принимает уже B.I.G.

Что такое мой век, мой день, про кров трек,
Полмиллиона строк — текст.
Вечный сигнал с этих бедных хибар,
Этих клич, окопались судья, кто здесь.
Заборами скалится глушь,
Вдоль труб, смотри, тянется плющ.
Ядовитый сад, ядовитый пар,
Где-то там, вновь куб сварил раненый муж.
Заколдованный бедлам, пропитанный бензом.
Скажи лучше не видеться с кем там?
Я снова прибыл в эти степи опоясанный карабином,
Очарованный миром-легендой.
Тут ветер поет, сидит в углах,
Знакомый ветер поет: «Иди сюда»
Там Филипп схороненный от пажей уже ждет,
И вот все встает на круги своя.
Тут бейсбол — череп весь в сколах и злей
Видимых псов — это смесь смол.
Реп про эру рабов, жесть, дно, смерть, боль —
Я не сказал всех слов еще.
Вроде живые, но будто в PSP,
И новый game over говорит мне: «Парень, ты есть пыль!»
Пока кого-то уводят по темам левыми во тьму,
Других принимает уже B.I.G.