Papá Cuéntame Otra Vez | 2001

papá cuéntame otra vez ese cuento tan bonito
de gendarmes y fascistas, y estudiantes con
flequillo, y dulce guerrilla urbana en pantalones
de campana, y canciones de los Rolling,
y niñas en minifalda.
papá, cuéntame otra vez, todo lo que os divertísteis, estropeando la vejez a oxidados
dictadores, y cómo cantaste Al Vent, y ocupásteis
la Sorbona en aquel mayo francés en los dias de vino y rosas.
papá, cuéntame otra vez, esa historia tan bonita,
de aquel guerrilero loco que mataron en Bolivia
y cuyo fusil ya nadie se atrevió a tomar de nuevo
y cómo desde aquel día todo parece más feo.
papá, cuéntame otra vez que tras tanta barricada
y tras tanto puño en alto y tanta sangre derramada
al final de la partida no pudísteis hacer nada
y bajo los adoquines no había arena de playa.
fue muy dura la derrota, todo lo que se soñaba
se pudrió en los rincones, se llenó de telarañas,
y ya nadie canta Al Vent, ya no hay locos,
ya no hay parias, pero tiene que llover,
aún sigue sucia la plaza.
queda lejos aquel mayo, queda lejos Saint Denis,
que lejos queda Jean Paul Sartre, muy lejos aquel
Paris, sin embargo a veces pienso que al final todo
dio igual: las ostias siguen cayendo sobre quien
habla de más.
y siguen los mismos muertos podridos de crueldad
ahora mueren en Bosnia los que morían en Vietnam, ahora mueren en Bosnia los que morían
en Vietnam.
By Fistan Majere

Папа, расскажи мне еще раз эту прекрасную сказку.
от жандармов и фашистов, и студентов с
челка, и сладкий городской партизан в штанах
колокол, и Роллинг песни,
и девушки в мини-юбке.
Папа, расскажи мне еще раз, все, что вы повеселились, портя старость ржавым
диктаторы, и как ты пел На Вент, и занимал
Сорбонна в тот французский май в Дни вина и роз.
Папа, расскажи мне еще раз эту прекрасную историю.,
от того безумного партизана, которого убили в Боливии.
и чью винтовку уже никто не осмелился взять обратно.
и как с того дня все выглядит уродливее.
Папа, скажи мне еще раз, что после стольких баррикад
и после такого громкого кулака и столько пролитой крови.
в конце игры вы ничего не могли сделать
а под булыжниками не было пляжного песка.
это было очень тяжелое поражение, все, о чем мечталось.
он гнил в углах, наполнялся паутиной.,
и больше никто не поет в вент, больше нет сумасшедших.,
изгоев больше нет, но должен идти дождь.,
площадь все еще грязная.
далеко тот май, далеко Сен-Дени.,
что далеко Жан Поль Сартр, далеко тот
Париж, однако, иногда я думаю, что в конце концов все
это было неважно: Остии продолжают падать на кого
поговори о большем.
и следуют те же гнилые мертвецы жестокости,
теперь умирают в Боснии те, кто умирал во Вьетнаме, теперь умирают в Боснии те, кто умирал
во Вьетнаме.
By Fistan Majere