Гермошлем захлопнув на ходу.
Мой «Фантом» стрелою белой на распластанном крыле
С ревом набирает высоту.
Вижу голубеющую даль —
Нарушать такую просто жаль.
Жаль, что ты ее не видишь! Путь наш труден и далек.
Мой «Фантом» несется на восток.
Делаю я левый поворот,
Я теперь палач, а не пилот:
Нагибаюсь над прицелом — и ракеты мчатся к цели.
Впереди еще один заход.
Вижу в небе белую черту —
Мой «Фантом» теряет высоту.
Катапульта — вот спасенье! И на стропах — натяженье,
Сердце — в пятки: в штопор я иду.
Только приземлился, в тот же миг
Из кустов раздался дикий крик:
Желтолицые вьетнамцы верещат в кустах, как зайцы.
Я упал на землю и затих.
Вновь иду по проклятой земле.
Гермошлема нет на голове.
Сзади дулом автомата в спину тычут мне солдаты,
Жизнь моя висит на волоске.
«Кто же тот пилот, что меня сбил?» —
Одного вьетнамца я спросил.
Отвечал мне тот раскосый, что командовал допросом:
«Сбил тебя наш летчик Ли Си Цын».
Это вы, вьетнамцы, врете зря!
В шлемофоне четко слышал я:
«Коля, жми, а я накрою!» — «Ваня, бей, а я прикрою!»
Русский ас Иван подбил меня.
Где-то там вдали родной Техас,
Дома ждут меня отец и мать.
Мой «Фантом» взорвался быстро в небе голубом и чистом —
Мне теперь вас больше не видать…
Фантом | 1996
Исполнитель: Чиж & CoПеревод песни
Гермошлем захлопнув на ходу.
Мой «Фантом» стрелою белой на распластанном крыле
С ревом набирает высоту.
Вижу голубеющую даль —
Нарушать такую просто жаль.
Жаль, что ты ее не видишь! Путь наш труден и далек.
Мой «Фантом» несется на восток.
Делаю я левый поворот,
Я теперь палач, а не пилот:
Нагибаюсь над прицелом — и ракеты мчатся к цели.
Впереди еще один заход.
Вижу в небе белую черту —
Мой «Фантом» теряет высоту.
Катапульта — вот спасенье! И на стропах — натяженье,
Сердце — в пятки: в штопор я иду.
Только приземлился, в тот же миг
Из кустов раздался дикий крик:
Желтолицые вьетнамцы верещат в кустах, как зайцы.
Я упал на землю и затих.
Вновь иду по проклятой земле.
Гермошлема нет на голове.
Сзади дулом автомата в спину тычут мне солдаты,
Жизнь моя висит на волоске.
«Кто же тот пилот, что меня сбил?» —
Одного вьетнамца я спросил.
Отвечал мне тот раскосый, что командовал допросом:
«Сбил тебя наш летчик Ли Си Цын».
Это вы, вьетнамцы, врете зря!
В шлемофоне четко слышал я:
«Коля, жми, а я накрою!» — «Ваня, бей, а я прикрою!»
Русский ас Иван подбил меня.
Где-то там вдали родной Техас,
Дома ждут меня отец и мать.
Мой «Фантом» взорвался быстро в небе голубом и чистом —
Мне теперь вас больше не видать…
Мой «Фантом» стрелою белой на распластанном крыле
С ревом набирает высоту.
Вижу голубеющую даль —
Нарушать такую просто жаль.
Жаль, что ты ее не видишь! Путь наш труден и далек.
Мой «Фантом» несется на восток.
Делаю я левый поворот,
Я теперь палач, а не пилот:
Нагибаюсь над прицелом — и ракеты мчатся к цели.
Впереди еще один заход.
Вижу в небе белую черту —
Мой «Фантом» теряет высоту.
Катапульта — вот спасенье! И на стропах — натяженье,
Сердце — в пятки: в штопор я иду.
Только приземлился, в тот же миг
Из кустов раздался дикий крик:
Желтолицые вьетнамцы верещат в кустах, как зайцы.
Я упал на землю и затих.
Вновь иду по проклятой земле.
Гермошлема нет на голове.
Сзади дулом автомата в спину тычут мне солдаты,
Жизнь моя висит на волоске.
«Кто же тот пилот, что меня сбил?» —
Одного вьетнамца я спросил.
Отвечал мне тот раскосый, что командовал допросом:
«Сбил тебя наш летчик Ли Си Цын».
Это вы, вьетнамцы, врете зря!
В шлемофоне четко слышал я:
«Коля, жми, а я накрою!» — «Ваня, бей, а я прикрою!»
Русский ас Иван подбил меня.
Где-то там вдали родной Техас,
Дома ждут меня отец и мать.
Мой «Фантом» взорвался быстро в небе голубом и чистом —
Мне теперь вас больше не видать…