C — D7 — E7
Взъерошивая хайр, поредевший навсегда от седых волос,
C — D7 — E7
Ведя мемуары за кефиром о подпольной войне,
C — D7 — E7
С кайфом мазохиста в руках разбираю последний мост,
C — D7 — E7
Пытаясь рассказать как-нибудь о вчерашнем дне.
Царапая бессмысленно пацифик ключом на кирпичной стене,
С известной долей гордости вспомнить кулаки люберов.
Глядя на потрепанный бас в поношенном старом чехле,
Хочется напиться в говно и выдать пару старых хитов.
Такие дела, брат: Любовь…
Мы уходили в подвалы, мы играли глубоко под землей,
Нам снилась траверза, мы пили электрический чай.
Мы посылали наверх парламентера за вином, за хлебом и за травой,
Он возвращался назад, он говорил: «У них опять Первомай».
И наш бледный и здоровый вид кому-то мешал заснуть,
Нам взламывали двери и — с погонами в наш underground.
И у кого-то оказался уж слишком коротким его творческий путь…
Но мы верили в то, что за нами — последний раунд.
Такие дела, брат: Любовь…
А времена менялись — и сменились вконец.
Мы вышли наверх — мы разбрелись кто куда.
И стал делать деньги вчерашний бунтарь и вчерашний певец,
В его уютной квартире есть газ, телефон и вода.
Он не жалеет ни о чем, он держит дома шесть альбомов Г. О.
(и пять альбомов БГ),
И вроде бы он не предатель, он по-своему прав.
Ведя мемуары за чашечкой кофе — «Моим детям о вчерашнем дне» —
Каждый ловит свой собственный кайф.
Такие дела, брат: Любовь…