Dernier verre | 2013

Ce serait un peu la B.O. d’ma pénombre
Un chemin sans Lune dont la boue m’encombre
Des mots d’peur et d’haine qui n’sont pas les miens
Ce froid qui m'étreint de la nuque aux reins
J’me sens parfois comme un enfant vieilli
Un chien sans adresse que sa mère maudit
Des coups, des cris qui n’réveillent pas les voisins
L’air manque, la peine est forte, ça ira mieux demain
Médusa m’foudroie dans mon panoptique
Ce berceau coupable d’un agneau colérique
Taillé dans l’chaos de ma France-Algérie
Où les ventres sont creux et les cœurs mal remplis
Quand les filles de mon père deviennent mes sœurs à vie
Et qu’il faut torcher six mômes avec l’amour d’une truie
Quand les démons d’ma mère libèrent leur furie
Et jettent un bras vengeur sur un bien faible ennemi
J’toucherai l’Soleil
Avant l’grand sommeil
Trois belles âmes, l’amour d’une femme
Suffiront, j’crois, à m’tenir en éveil
Perpignan à c’t époque me fait des trous dans l’froc
J’ai la morve aux narines et une gourmette en toc
L’instit' me fout la trousse avec sa nostalgie
J’ignore encore tout du mot «colonie»
Faut s’ouvrir des fenêtres comme les Gitans espagnols
S’accrocher en vélo à l’arrière des bagnoles
Exploser des bouteilles sur l’chemin d’l'école
Écorcher ce chat qui m’avait foutu une tôle
Y’a la plage l'été pour se délester
Mais la terrasse est privée, merci de pas l’infester
Tu finis par t’barrer, non sans protester
Ce Sud, putain c’que j’ai pu l’détester
De retour à la maison, le pain cuit dans l’four
Mes grandes sœurs s’relaient entre la cuisine et les cours
Personne ne moufte, le daron dans l’salon me fixe comme s’il ignorait mon nom
Et dans ces mains tremble un ceinturon
J’entends gémir dans la chambre close
Quand elle pleure la vie qu’elle n’a pas eu, c’est fou c’que ma mère cause
Et lorsqu’elle passe la porte dans sa robe rose
J’recule sous les insultes et j’ai mal pour son visage couvert d’ecchymoses
J’toucherai l’Soleil
Avant l’grand sommeil
Trois belles âmes, l’amour d’une femme
Suffiront, j’crois, à m’tenir en éveil

Это было бы чем-то вроде б. о. моей полутьмы.
Безлунная дорога, грязь которой загромождает меня
Слова страха и ненависти, которые не мои
Этот холод, который обнимает меня от затылка до чресел
Иногда я чувствую себя старым ребенком
Собака без адреса, которую мать проклинает
Удары, крики, которые не разбудят соседей
Воздуха не хватает, беда сильная, завтра будет лучше
Медуза тычет меня в мой паноптикум
Эта колыбель виновна в вспыльчивом ягненке
В хаосе моей Франции-Алжира
Где полые животы и плохо наполненные сердца
Когда дочери моего отца становятся моими сестрами на всю жизнь
И что шесть детишек с любовью свиноматки
Когда демоны моей матери выпускают свою ярость
И бросают мстительную руку на слабого врага
Я коснусь Солнца
Перед Великим сном
Три прекрасные души, любовь женщины
- Я думаю, что достаточно, чтобы держать меня в бодрствовании.
Перпиньян в это время делает мне дырки в трусах
У меня сопли в ноздрях и обжора ОКР
Инстит нахмурился, с тоской глядя на меня.
Я до сих пор ничего не знаю о слове " колония»
Надо открывать окна, как испанские цыгане.
Повесить велосипед на задней части автомобиля
Взрыв бутылки на пути к школе
Отшвырнуть того кота, который меня облапошил.
Летом пляж для отдыха
Но терраса частная, спасибо, что не заражает его
Ты, в конце концов, убираешься, не без протеста.
Этот Юг, черт бы его побрал.
Вернувшись домой, хлеб запеченный в духовке
Мои старшие сестры по очереди между кухней и уроками
Никто не шевелится, Дарон в гостиной смотрит на меня так, словно не знает моего имени
И в этих руках дрожит пояс
Я слышу стон в закрытой комнате
Когда она оплакивает жизнь, которой у нее не было, это безумие, которое вызывает моя мама
И когда она проходит мимо двери в своем розовом платье
Я отступаю под оскорблениями, и мне больно за его покрытое синяками лицо
Я коснусь Солнца
Перед Великим сном
Три прекрасные души, любовь женщины
- Я думаю, что достаточно, чтобы держать меня в бодрствовании.