All There Is to Say About Love | 2009

Dragonflies and the agonizing blast from a gun.
Under a magnifying glass in the sun.
You ran fast and you won. It takes time to heal a wing.
A hundred year old photograph doesn’t feel a thing.
Tracked courses. The parable lacked sources.
Unbearable first memories of terrible black horses.
Question the funeral procession and the pageant.
The home we chose vs. the one that we imagined.
Break chains…
Make change…
Break chains…
I was boxing with a ghost and drawing maps
While bells were accidentally announcing the collapse.
Trial by journalist and crushed beneath heavy light.
Child’s handwriting: I cry for you every night.
… the lonely end. I love you. You’re my only friend.
Sailor vs. salesman and nothing bores a genius.
Oceans and time zones. Six doors between us.
Eyes that burn holes through people and indignant hisses.
Alone in our rooms with cures for malignant kisses.
Oh my God. Oh my god. The broken man that cries, 'believe me'.
Merciless, the wind at night and scared to death, my eyes deceive me.
Tie my hands behind my back. Question marks surround my head.
My legs know how to love someone. Alas, there’s walls around my bed.
Over the phone, it’s good to know we’re not alone
With all the broken parts in the world and our own.
The sleeping ache. All the messes that we make.
Sound, you can count on me to come around when you break.

Стрекозы и мучительный взрыв из ружья.
Под увеличительным стеклом на солнце.
Ты быстро бежал и победил, нужно время, чтобы исцелить крыло.
Сто-летняя фотография ничего не чувствует.
В притче не хватало источников.
Невыносимые первые воспоминания о страшных черных конях.
Вопрос похоронной процессии и конкурса.
Дом, который мы выбрали, против того, который мы себе представляли.
Ломаю цепи ...
Меняю ...
Ломаю цепи...
Я боксировал с призраком и рисовал карты,
Пока колокола случайно объявляли о крахе.
Суд журналиста и сокрушенный тяжелым светом.
Детский почерк: я плачу за тебя каждую ночь.
... одинокий конец. я люблю тебя. ты мой единственный друг.
Моряк против продавца, и ничто не скучает по гению.
Океаны и часовые пояса, шесть дверей между нами.
Глаза прожигают дыры сквозь людей и возмущают шипение.
Одни в наших комнатах с лекарствами от злых поцелуев.
О Боже Мой, О боже мой, сломленный человек, который кричит: "поверь мне!"
Беспощадный ветер ночью и напуганный до смерти, мои глаза обманывают меня.
Свяжи мне руки за спиной, вокруг моей головы знаки вопроса.
Мои ноги знают, как любить кого-то, но, увы, стены вокруг моей кровати.
По телефону приятно знать, что мы не одни
Со всеми разбитыми частями мира и своими.
Спящая боль, все беспорядки, которые мы творим.
Звук, ты можешь рассчитывать, что я приду, когда ты сломаешься.