Некрофилия | 1994

Ей за двадцать давно, и она до сих пор
Не знает, что такое Rock-n-roll!
Она не помнит того, кто построил трубу,
И за ее душой нет ни гроша.
И я никогда не любил ее,
Я всегда любил ее тело —
Нежное как цветок
И сладкое как мед.
Она измеряет свое время в литрах,
Плэйбоя — в деньгах, а любовь — в количестве раз.
В ее душе с хрустом пухнет саркома
Размером в слона, весом в тысячу тонн.
И я никогда не любил ее,
Я всегда любил ее тело —
Нежное как цветок
И сладкое как мед.
Она смотрит в зеркало и говорит:
«Боже мой, что со мной сделало время?!»
Смерть сама по себе не страшна,
Страшно то, что это уже навсегда!
Но я никогда не любил ее,
Я всегда любил ее тело —
Когда-то нежное как цветок
И сладкое как мед.
Некрофилия!..
Некрофилия!..

Ей за двадцать давно, и она до сих пор
Не знает, что такое Rock-n-roll!
Она не помнит того, кто построил трубу,
И за ее душой нет ни гроша.
И я никогда не любил ее,
Я всегда любил ее тело —
Нежное как цветок
И сладкое как мед.
Она измеряет свое время в литрах,
Плэйбоя — в деньгах, а любовь — в количестве раз.
В ее душе с хрустом пухнет саркома
Размером в слона, весом в тысячу тонн.
И я никогда не любил ее,
Я всегда любил ее тело —
Нежное как цветок
И сладкое как мед.
Она смотрит в зеркало и говорит:
«Боже мой, что со мной сделало время?!»
Смерть сама по себе не страшна,
Страшно то, что это уже навсегда!
Но я никогда не любил ее,
Я всегда любил ее тело —
Когда-то нежное как цветок
И сладкое как мед.
Некрофилия!..
Некрофилия!..