Юбилейная | 2006

Мы никогда не умели выковыривать звезды из мглы.
Вот и спели не то, что хотели, а то что смогли.
Мы были, возможно, излишне милы,
И белые тряпки нам стали малы,
На стершихся грифах застыли потеки смолы
Да-да, моя радость — застыли потеки смолы.
Ах, Муза моя, ты пропала, как пудра в снегу.
Проклятые рифмы распались на скрежет и гул.
Искать их трудней, чем иголки в стогу,
Особенно, если искать на бегу,
А я-то бегу еще как — и притом ни гу-гу.
Беги, моя радость, беги — а потом ни гу-гу.
Мажорный кокейн победил алкогольный минор.
Какие-то звери с баянами вышли из нор.
А я все таскаюсь в полночный дозор,
Хоть этот дозор превратился в позор.
Мне кажется, папина тень покинула Эльсинор.
Увы, моя радость, она покинула Эльсинор.
Проигрыш
Вчерашние гимны теперь как частушки звучат.
Веселые зайцы пожрали печальных волчат.
Когда я вдыхаю сегодняшний чад,
Или, скажем, читаю наш собственный чат,
Я понимаю прекрасно: куда как достойней молчать.
А что ты хотел, моя радость? Пора помолчать.

Мы никогда не умели выковыривать звезды из мглы.
Вот и спели не то, что хотели, а то что смогли.
Мы были, возможно, излишне милы,
И белые тряпки нам стали малы,
На стершихся грифах застыли потеки смолы
Да-да, моя радость — застыли потеки смолы.
Ах, Муза моя, ты пропала, как пудра в снегу.
Проклятые рифмы распались на скрежет и гул.
Искать их трудней, чем иголки в стогу,
Особенно, если искать на бегу,
А я-то бегу еще как — и притом ни гу-гу.
Беги, моя радость, беги — а потом ни гу-гу.
Мажорный кокейн победил алкогольный минор.
Какие-то звери с баянами вышли из нор.
А я все таскаюсь в полночный дозор,
Хоть этот дозор превратился в позор.
Мне кажется, папина тень покинула Эльсинор.
Увы, моя радость, она покинула Эльсинор.
Проигрыш
Вчерашние гимны теперь как частушки звучат.
Веселые зайцы пожрали печальных волчат.
Когда я вдыхаю сегодняшний чад,
Или, скажем, читаю наш собственный чат,
Я понимаю прекрасно: куда как достойней молчать.
А что ты хотел, моя радость? Пора помолчать.