В темных переулках, где
рассказывали сказки,
И в них очень верила
окрестная шпана,
Жизнь моя помчалася,
как с горочки салазки —
Вовремя не спрыгнул —
и случилась мне хана.
И приснилось мне в дыму
тюремного кошмара,
Будто я вернулся в эту
молодость мою.
А еще приснилась мне
моя гитара,
И с ней, по старой памяти,
я присказку пою.
«А как на улице одной
Жил да был один блатной:
Срок мотать и все — мотать —
Ах, век свободы не видать!
А как на улице одной
Жил да был один блатной.
Он — в тюрьму, и все — в тюрьму,
А кто блатнее не пойму".
Зря тогда красавица
состроила мне глазки —
Я им не поверил,
как не должен верить вор.
И она осталась навсегда
в далекой сказке,
Там, куда не пустит
заколюченый забор.
Там, где тополя
весной роняют перья,
Где я за ней бегом,
на вдохе их ловлю…
А потом проснусь и кованою дверью
Наотмашь захлопну
эту молодость мою.
«А как на улице одной
Жил да был один блатной —
Воровал — не воровал,
А потихоньку блатовал.
А как по улице одной
Шел за девушкой блатной,
Он — за ней, и я — за ней, —
А в этом деле я блатней".
А может так случится,
что и эту дверь откроют
И выведут в рубахе
цвета белого белей.
И опять по памяти
прогонят перед строем
Ряженых в парадное
белых тополей.
А дни замрут на стенах,
перечеркнуты крестами,
А в конце — квадратик из непрожитого дня.
Значит со свободой
поменялись мы местами,
Значит эта присказка будет
про меня.