Театр | 1995

Да! Прав, по несчастью, был Шекспир.
В том — что театр этот мир.
Вечный спектакль. Древний шатёр.
Но только ошибся он в одном.
В серо-больном спектакле том.
Ты не актёр. Я не актёр.
Мы просто зрители с «галёрки».
Нам не увидеть — чем живёт первый ряд.
Сдесь мало воздуха для легких.
Но близко люстры, что так ярко горят.
На сцене затянулася драма.
На сцене тот — кто прирождён быть шутом.
Легенда сцен, герой экрана.
Кто на виду и будет крайним потом.
Зал — горькая песнь людских судеб.
Не называй его «совдеп»,
Хоть и похож он на парник.
Сдесь всем управляет первый рад.
Где в канделябрах дни горят.
Этот спектакль только для них.
А зал то плачет, то хохочет,
То, затаив своё дыханье, молчит.
Выходит тот, кто очень хочет.
Уводят тех, кто очень громко кричит.
Передо мной сидит блаженный.
Он верит в то, что первым выйдет в антракт.
И для буфета хватит денег.
И он для нас успеет взять мармелад.
Мы Близко к потолку.
Верим одному
Третьему звонку.
Мы Как столбы, немы.
Наша роль смотреть
С высоты на смерть.
Смерть — это финал тягучих пьес.
Неважно — с кровью или без.
Важно одно — это для всех.
Нам выпало лишь считать до ста.
К счастью «галёрка» не пуста.
К счастью живет здесь ещё смех.
Мы будем преданны «галерке»
А это дальше! Это ближе к концу!
А это выше…

Да! Прав, по несчастью, был Шекспир.
В том — что театр этот мир.
Вечный спектакль. Древний шатёр.
Но только ошибся он в одном.
В серо-больном спектакле том.
Ты не актёр. Я не актёр.
Мы просто зрители с «галёрки».
Нам не увидеть — чем живёт первый ряд.
Сдесь мало воздуха для легких.
Но близко люстры, что так ярко горят.
На сцене затянулася драма.
На сцене тот — кто прирождён быть шутом.
Легенда сцен, герой экрана.
Кто на виду и будет крайним потом.
Зал — горькая песнь людских судеб.
Не называй его «совдеп»,
Хоть и похож он на парник.
Сдесь всем управляет первый рад.
Где в канделябрах дни горят.
Этот спектакль только для них.
А зал то плачет, то хохочет,
То, затаив своё дыханье, молчит.
Выходит тот, кто очень хочет.
Уводят тех, кто очень громко кричит.
Передо мной сидит блаженный.
Он верит в то, что первым выйдет в антракт.
И для буфета хватит денег.
И он для нас успеет взять мармелад.
Мы Близко к потолку.
Верим одному
Третьему звонку.
Мы Как столбы, немы.
Наша роль смотреть
С высоты на смерть.
Смерть — это финал тягучих пьес.
Неважно — с кровью или без.
Важно одно — это для всех.
Нам выпало лишь считать до ста.
К счастью «галёрка» не пуста.
К счастью живет здесь ещё смех.
Мы будем преданны «галерке»
А это дальше! Это ближе к концу!
А это выше…