Vex and Siolence | 1999

If the child slaughtered
Then found later
Wrapped up and withered
After many years
Crawled out from under untold layers
To take a shallow breath and listen
What would it hear?
Would the child answer
Full of anger
Full of rage and bloodlust spoken but never shown
With a seeming riddle
Or a puzzle
Neither the brutal nor the timid could have known
Deep down inside, too dark to see
The sex demands a shot of something
What violent offer could there be?
Here is the end
Here is nothing
Nothing
After breathing in their vacant air
After beating through what wasn’t there
Death became the only answer, but not the cure
The final act became the meaning
No-one cared
Deep down inside, too dark to see
The sex demands a shot of something
What violent offer could there be?
Here is the end
Here is nothing
Nothing

Если ребенок был убит,
А затем найден,
Завернут и увядшим
После многих лет,
Выполз из-под невысказанных слоев,
Чтобы сделать глубокий вдох и послушать.
Что бы она услышала?
Ответил бы ребенок,
Полный гнева,
Полный ярости и кровожадности, но никогда не показанный
С кажущейся загадкой
Или загадкой,
Ни жестокий, ни робкий, не мог бы знать
Глубоко внутри, слишком темный, чтобы увидеть,
Что секс требует выстрела чего-то,
Что может быть жестоким предложением?
Вот и конец.
Здесь нет
Ничего,
После вдыхания их пустого воздуха,
После того, как они пробили то, чего там не было.
Смерть стала единственным ответом, но не лекарством.
Заключительный акт стал смыслом,
О котором никто не заботился.
Глубоко внутри, слишком темно, чтобы увидеть,
Что секс требует чего-то,
Что может быть жестоким?
Вот и конец.
Здесь нет ничего,
Ничего.