Вначале было слово — и слово было Я.
Потом пришли сомнения и головная боль.
Тяжелые ступени, холодная скамья
И тихая война с самим собой.
Водил меня Вергилий по дантевским местам. -
Сырые катакомбы, крысиные углы…
Подглядывал Меркурий — из туч да по кустам,
Шептал проклятья и считал стволы.
Он говорил мне: «Hе уходи!»
Он говорил мне: «Hе улетай!»
Он говорил мне: «Слушай, отдай
Свою душу в залог!»
Он предлагал мне долгую жизнь,
Он уповал на утраченный Рай
И обещал мне в этом Аду
Жилой уголок.
Потом настало чувство — и чувство было Ты.
Ложь стала бесполезней, а боль — еще больней.
Вольтеровы цветочки, бодлеровы цветы,
И черный дым — от кроны до корней.
Hе требовал поэта на жертву Дионис.
Года летели клином, недели шли свиньей.
Кумиры разлетались, как падаль, пузом вниз.
И каждый бог нашептывал свое.
Один говорил мне: «Иди и смотри»,
Другой говорил: «Сиди и кури»,
А третий пускал по воде пузыри,
Когда я жал на весло.
Один предлагал мне хлеб и вино,
Другой намекал на петлю и окно,
А третий — тот требовал выбрать одно:
Добро или зло!
Hо тут случилось чудо — и чудо было Мы.
И я послал подальше всю эту божью рать.
Я взял одно мгновенье у вечности взаймы —
Я знаю, чем придется отдавать!
Измена на измене — мир прет своим путем.
Предвзятое как данность и целое как часть.
И Рай теперь потерян и Ад не обретен —
Все только здесь и именно сейчас!