Чувствуем с напарником — ну и ну,
Ноги прямо ватные, все в дыму,
Чувствуем — нуждаемся в отдыхе,
Чтой-то непонятное в воздухе.
Взяли «жигулевского» и «дубняка»,
Третьим пригласили истопника,
Приняли, добавили еще раза 2
Тут нам истопник и открыл глаза —
Да про ужасную историю
Да про Москву и про Париж,
Как наши физики проспорили,
А ихним физикам пари.
Все теперь на шарике вкось и вскочь,
Шиворот-навыворот, набекрень,
И что мы с вами думаем, что ночью-день,
А что мы с вами видим, что не день- а ночь
И рубают финики лопари,
А в Сахаре снегу — невпроворот,
Это гады-физики на пари,
Раскрутили шарик наоборот.
И там, где полюс был, там тропики,
А где Нью-Йорк — Нахичевань,
А что мы люди, а не бобики,
А им на это наплевать!
Кончил тут историю истопник
Вижу, мой напарник, буквально сник, Раз такое дело — гори огнем!
Больше мы малярничать не пойдем!
Взяли в поликлинике бюллетень,
Больше нас работою не морочь!
Ведь, что тут за работа, если ночью день,
А потом обратно не день, а ночь!
И при всёй квалификации
Тут возможен перекос,
Это ж братцы, радиация,
А эт совсем не купорос!
Пятую неделю я хожу больной,
Пятую неделю я не сплю с женой
Тоже и напарник мой плачется,
Легкие отравлены начисто.
И лечусь «столичною» лично я,
Чтобы мне с ума не стронуться,
Истопник сказал — «столичная» —
Очень хороша от стронция.
И то я верю, а то не верится,
Что минует та беда…
А шарик крутится и вертится,
И все время не туда!