Грянул хор и качнулся храм.
Смерть пришла за мной в пять часов утра.
Боль рванула грудь, сразу стал свободен я.
Лица шлюх из миланских лож,
Лица старых дев сводит злобы дрожь.
Им бы плоть мою растерзать средь бела дня.
Я был им как в горле кость;
Я видел их всех насквозь;
Я злостью платил за злость!
Эй! Я для них злодей, знающий секрет
Низменных страстей нищих и царей.
Я был скрипачом. Мой талант — мой грех,
Жизнью и смычком я играл с огнём.
Нет клейма на душе моей.
Кроме Господа я не знал царей,
Но на скрипке мне выжег
Мастер тайный знак.
И змеёй пущен черный слух,
Что смычком моим правит адский дух,
А мой лучший друг — Гений Тьмы,
Сам Сатана!
Он был мне как в горле кость;
Он в сердце будил лишь злость;
Он стоил кровавых слез.
Эй! Я для них злодей, знающий секрет
Низменных страстей нищих и царей.
Я был скрипачом. Мой талант — мой грех,
Дьявол, и мечом я играл с огнём!
Эй, скрипач! Ты горяч, как всегда строптив.
Ты не прав. Ты как раб, мой играл мотив.
Ты не хочешь знать, что гений — это я!
Ты же мой футляр, ты — платье для меня…
… скрипач! Пой и плач, и хвались игрой.
Всё равно мёртв ты давно. Что нам род людской?
Им бы пить и жрать в три горла день и ночь.
Будь ты трижды гений, им нельзя помочь.
Но спустись на дно, пряча в струнах смех.
Сделай звук вином, сокруши мой трон.
«Адским» скрипачом станешь без помех.
Мы тебя поймём, там играй с огнем!
Эй! Там играй с огнём!
Там играй с огнём!