There was an echo, an old sore
A bewildering reflection
No winds, but cricket chirps
Alongside to the trail
Traces before me
Something flitting across
Maybe a shadow
A famine imagery
A pasture on the left repeals my worry
That no soul had been here before me
As at this glimpse of joy appeared
A long lost fiend who spoke to me
Welcome, brother
Welcome, traitor
Welcome, ever… Ever longed for intimate
Repent and atone
In vengeful embrace
Repent and atone
In vengeful embrace
And I was seized with mere fear
As at his words I did recall
A face, a name, my frailty
A tragedy in december snow
And all turned into rampant
Tendrils entwined about my neck
A mist gathered where… Where suns would be
And again he did speak to me
Oh welcome, brother
Welcome, traitor
Welcome, ever… Ever longed for intimate
Repent and atone
In vengeful embrace
Repent and atone
And she burdened me
And she burdened me with her kiss
Bedecked garment in the clear
Yearned for her in fetters sweet
That were never meant to release
December’s
December’s virgin snow
A tender touch at ease
Let luster grow
Let luster grow in her eyes
At our chalet in conceal
And she burdened me
And she burdened me with her kiss
And again there was this echo
An old sore torn wide open
A bewildering reflection
I did repel, but never repented
Oh brother
Oh traitor
Ever longed for intimate
Woe betide you
For you stole what was mine
Woe betide you
For you stole what was mine
In Vengeful Embrace | 2001
Исполнитель: DisillusionПеревод песни
Было эхо, старая рана,
Непонятное отражение,
Нет ветра, но крикет щебечет
Рядом со
Следами, передо мной
Что-то мелькает.
Может быть, тень,
Образ голода,
Пастбища слева повторяют мою тревогу,
Что ни одна душа не была здесь до меня,
Когда на этом проблеске радости появился
Давно потерянный дьявол, который говорил со мной.
Добро пожаловать, брат,
Добро пожаловать, предатель!
Добро пожаловать, когда-либо ... когда-либо жаждал интимного.
Раскаюсь и искуплю
В мстительных объятиях.
Покайся и искупись
В мстительных объятиях,
И я был охвачен лишь страхом,
Как и в его словах, я вспомнил
Лицо, имя, мою хрупкую
Трагедию в декабрьском снегу,
И все превратилось в необузданные
Завитки, сплетенные вокруг моей шеи,
Туман, собравшийся там, где ... где были бы солнца,
И снова он говорил со мной.
О, добро пожаловать, брат,
Добро пожаловать, предатель!
Добро пожаловать, когда-либо ... когда-либо жаждал интимного.
Раскаюсь и искуплю
В мстительных объятиях.
Покайся и искупи,
И она отягощала меня,
И она отягощала меня своим поцелуем.
Постельная одежда в чистом,
Тосковала по ней в оковах, сладких,
Которые никогда не должны были освободиться.
Декабрь,
Декабрь, девственный снег,
Нежное прикосновение.
Пусть блеск растет,
Пусть блеск растет в ее глазах
В нашем домике в укрытии,
И она отягощала меня,
И она отягощала меня своим поцелуем,
И снова было это эхо,
Старая рана разорвана, широко раскрыта,
Ошеломляющее отражение,
Которое я отбил, но никогда не раскаивался.
О, брат!
О, предатель,
Когда-либо желал интимного
Горя,
Пока ты не украл то, что было моим.
Горе тебе,
Что ты украл то, что было моим.
Непонятное отражение,
Нет ветра, но крикет щебечет
Рядом со
Следами, передо мной
Что-то мелькает.
Может быть, тень,
Образ голода,
Пастбища слева повторяют мою тревогу,
Что ни одна душа не была здесь до меня,
Когда на этом проблеске радости появился
Давно потерянный дьявол, который говорил со мной.
Добро пожаловать, брат,
Добро пожаловать, предатель!
Добро пожаловать, когда-либо ... когда-либо жаждал интимного.
Раскаюсь и искуплю
В мстительных объятиях.
Покайся и искупись
В мстительных объятиях,
И я был охвачен лишь страхом,
Как и в его словах, я вспомнил
Лицо, имя, мою хрупкую
Трагедию в декабрьском снегу,
И все превратилось в необузданные
Завитки, сплетенные вокруг моей шеи,
Туман, собравшийся там, где ... где были бы солнца,
И снова он говорил со мной.
О, добро пожаловать, брат,
Добро пожаловать, предатель!
Добро пожаловать, когда-либо ... когда-либо жаждал интимного.
Раскаюсь и искуплю
В мстительных объятиях.
Покайся и искупи,
И она отягощала меня,
И она отягощала меня своим поцелуем.
Постельная одежда в чистом,
Тосковала по ней в оковах, сладких,
Которые никогда не должны были освободиться.
Декабрь,
Декабрь, девственный снег,
Нежное прикосновение.
Пусть блеск растет,
Пусть блеск растет в ее глазах
В нашем домике в укрытии,
И она отягощала меня,
И она отягощала меня своим поцелуем,
И снова было это эхо,
Старая рана разорвана, широко раскрыта,
Ошеломляющее отражение,
Которое я отбил, но никогда не раскаивался.
О, брат!
О, предатель,
Когда-либо желал интимного
Горя,
Пока ты не украл то, что было моим.
Горе тебе,
Что ты украл то, что было моим.