La tendresse | 1997

C’est un air de flûte, la nuit,
Qui s’enroule au cou des brebis,
La tendresse,
Un vieux bouquin parcheminé
Qu’on lit devant la cheminée,
La tendresse.
C’est la colombe encore vaincue
Qui fait pourtant le pied de grue,
La tendresse,
Ce bel oiseau blanc déployé
Quand le désir est empaillé,
La tendresse…
C’est quatre notes d’un piano
Qui, bêtement font le coeur gros,
La tendresse.
C’est cette brute qui, soudain,
Éclate en sanglots dans ses mains,
La tendresse.
C’est, sur le quai de cette gare
L'émigrant qui cherche un regard
De tendresse.
Derrière les murs d’un lupanar,
C’est ce petit ticket d’espoir,
La tendresse…
C’est bien moins haut qu’votr’e Paradis,
C’est tout au fond du ventre enfoui,
La tendresse.
Ça s’apprivoise comme un renard,
Heure après heure, vingt ans plus tard,
La tendresse.
C’est ce qu’on avait en naissant
Lorsque l’on était innocent,
La tendresse.
C’est tout ce qui reste encore
Pour faire un pied d’nez à la Mort,
La tendresse.

Это мелодия флейты, ночью,
Который обвивает шею овец,
Нежность,
Старая пергаментная книга
Что мы читаем перед камином,
Нежность.
Это все еще побежденный голубь
Который все-таки делает подножку крана,
Нежность,
Эта красивая белая птица развернута
Когда желание чучело,
Нежность…
Это четыре ноты пианино
Которые, тупо делают сердце большим,
Нежность.
Это тот хулиган, который вдруг,
Разразилась рыданиями в его руках,
Нежность.
То есть на набережной этого вокзала
Эмигрант, ищущий взгляд
Нежность.
За стенами лупанара,
Это тот маленький билет надежды,
Нежность…
Это намного ниже, чем ваш рай,
Это все на дне утробы зарыто,
Нежность.
Приручает, как лиса.,
Час за часом, двадцать лет спустя,
Нежность.
Это то, что надо было родиться
Когда был невиновен,
Нежность.
Это все, что еще осталось
Чтобы подставить нос смерти,
Нежность.